Дэвид Джонс / художник по керамике и писатель / 2010 г.
История Эстонии – это история перерывов. Эстония получает независимость от иностранного господства в 1991 году; в 2000 году был впервые сделан обжиг в Кохилаской печи. В этом буклете отражены результаты работы этой печи за последние пять лет. Его можно рассматривать как новый символ международного сотрудничества и самоопределения. Когда-то прогресс воспринимался только как «новое» — возможно, теперь обращение к прошлому других культур может более жизнерадостно утвердить страну в качестве важного места искусства, современного ремесла и творчества в двадцать первом веке.
История искусства двадцатого века — это новелла присвоения. Поколения глобальных исследований привели к миру Империи (и империй) и предположению о превосходстве идеологии угнетателя над угнетёнными. В Западной Европе именно художники осознали, что завоеванные цивилизации были не просто предвестником христианства; в традициях Африки и Азии были качества, которые были равны, если не превосходили по силе и выражению те, в которых они жили. Пикассо, Матисс, Гоген, Ван Гог и многие другие художники привнесли в свои работы эти ранее чуждые отсылки. Щупальца Британской империи протянулись в Азию, и Бернард Лич вернулся в Англию с любовью к японской керамике и стал гончаром, познакомив Европу с особым видом высокотемпературной керамики, обожженной на дровах, и осознал качества, которые можно было найти в менее сложных технологиях, чем те, которые давали превосходство агрессору. Эти особенности можно увидеть в печи для обжига типа анагамы, использовавшейся на симпозиуме в Кохила. В наши дни прогресс не обязательно рассматривается как неустанное развитие в будущее, освобожденное от прошлого; с осознанием «медленного движения» теперь есть понимание того, что есть качества, которые можно найти в простых способах изготовления и обжига, которые теряются в более безопасном мире обжига в электрических печах.
Один из главных из них заново открыт в дровяном обжиге, который придает теплоту и нюансированность поверхности, недостижимые в электрической печи. Обжиг в печи анагама зависит от продолжительности обжига, который позволяет осаждать золу, направленную на тщательно размещенные предметы на пути пламени, подвергая поверхность глины гораздо большему воздействию. Экстремальные и несколько непредсказуемые условия. «Анагама» — это японское слово, означающее однокамерную печь без отдельной топки (которая может защитить глину от воздействия дыма и пламени); это возвращает нас к еще более раннему способу обжига, когда пламя древесного топлива ударяется прямо о поверхность глины, вместо того, чтобы быть защищенной от него, оставляя следы своего прохождения через штабель посуды и изделий в печи.
Печь — тонкий инструмент; очень сложное и секретное пространство; мы могли бы представить его как пианино, которое навсегда закрыто, пока исполнитель пытается ударить по клавишам. Это инструмент с одним дирижером и оркестром помощников по обжигу, которые должны выучить свои роли, идеально отвечая требованиям печи и мастера обжига, который играет на печи, чтобы достичь крещендо жара. Мыза Тохисоо в Кохила, где проходит симпозиум, является не только пространством для художественного самовыражения, но и музыкальной школой; в каждой комнате есть тренировочное фортепиано. Она как символ наших усилий.
Обжиг это древний коллективный труд (и игра); его также можно рассматривать как совместную «арт-атаку» на старые и современные методы создания искусства. Пунктом созидания его можно рассматривать как место, где древние кембрийские грязи затвердевают и превращаются в керамику с помощью огня, где поверхности украшаются в соответствии с направлением пламени, что соответствует изобретению повествований с помощью слов. Это бессловесный язык, чья тонкость и прямота выражения раскрываются только тогда, когда дверца печи разбираются по истечению пяти дней заточения.
Что происходит между тщательным и стратегическим размещением объектов в печи и их окончательным удалением оттуда?
Обжиг начинается с обсуждения и тщательного разделения работ на отдельные области, чтобы соответствовать размещению в туннеле печи. Что позже позволит достигнуть удивительных температур, приближающихся к белому калению. Подобная загрузка печи требует больших знаний, основанных на опыте и интуиции; есть много разных эффектов в зависимости от того, где находится глина, и возникают разные вопросы: будет ли небольшое или большое скопление легкоплавкой золы на изделии? Останется ли глина первозданной или сильно пропечётся в самом сердце огня? Мы хотим, чтобы наша работа была в более прохладном месте или погорячее? – печь может предложить это и многое другое. Только огромный опыт мастера печи Андреса Аллика, основанный на строительстве и обжиге этой и многих других печей, может обеспечить удачный результат. Он складывает воедино физический вывод в своем уме и направляет наш успех или неудачу. Обжиг начинается рано, еще в тёмное время до рассвета (летом в Эстонии, конечно, не так уж и темно).
Время после полуночи, одинокий гончар подпитывает крошечный согревающий огонь, расположенный под главной топкой, маленькими веточками — достаточно, чтобы ласкать посуду нежным теплом, но недостаточно, чтобы согреть ее. Несколько струек дыма вырываются из боковых топочных отверстий. Все в предвкушении. Она берет в магазине одеяла и передает наблюдение за крошечным огнем коллеге, который сидит еще 3 часа до рассвета. В течение следующей четверти дня огонь лениво тащится — мы проходим точку кипения воды; глина выпускает пар, пока она не высохнет, и мы сможем продвигаться быстрее. После почти дня обжига пришло время увеличить команду кочегаров, и мы сидим и болтаем, пока пирометр (показывающий температуру в еще темной печи) постоянно увеличивается. Большую часть смены проводят в креслах, разговаривая – о былых увольнениях, жизни и любви. Топить угли, разгребать угли. Это «место веселья», разговоров и тишины. Мы заключаем договоры, предвидя результаты; мы понимаем, что печь ждет, чтобы стать соучастником наших желаний, но пока разговор летит по поверхности, останавливаясь на лучших глинах для использования или дровах для сжигания; мы строим к более позднему.
В следующую ночную смену печь начинает жадничать; еще не очень требовательна, но каждая новая подпитка должна поступать быстрее, чем предыдущая, и издавать нежный благодарный рев от растущего огня. Щели между кирпичами светятся красным в темноте, и мы видим, что печь достигает очередной критической температуры: при достижении красного каления вода снова выгоняется из глины — на этот раз необратимая реакция — это изменение заставляет податливую глиняную массу превратиться в твердую как камень керамику – так как кристаллизационная вода полностью испаряется. При 600 градусах по Цельсию печь довольно булькает; Однако мы больше не пытаемся поджечь тонкие палки, а пытаемся удовлетворить растущий аппетит. Но мы должны продвигаться через этот переход осторожно, так как слишком большая скорость может привести к тому, что пар, застрявший в толстой глине, вызовет катастрофические взрывы. Теперь печь требует устойчивого ритма. Топим втроем — по одному на каждую позицию для топки, подбрасывая дрова по диагонали, и один, чтобы открыть дверь для уже устрашающего огня. Дверь быстро закрывается, запирая ад внутри. Оставим дверь временно приоткрытой, чтобы кислород мог просочиться в печь. Плотно закроем дверцу, чтобы создать редукцию, вызывающую тонкие изменения оттенков оксидов в глазури и внутри глины. Поддерживаем температуру; снова открываем дверь; проверяем «конусы», измеряющие «тепловую работу» в глубине печи. Над печью поднимается дымка тепла, заставляющая вид на деревья над печью вибрировать – танцевать.
Теперь ждем следующей команды. Дверь вновь открыта, лица освещены оранжевым прожектором; мы топим снова. Нас завораживает регулярность, даже однообразие действий; мы полностью присутствуем на пользу мастера / проводника печи. Наш постоянно меняющийся оркестр «обжигателей» должен теперь поддерживать постоянный устойчивый выдох энергии дерева, чтобы поддерживать температуру; играть в это устойчивое завывание жара. Каждый квартет игроков должен заново прочувствовать биение печи, заново пережить и познать ее настойчивость. Печь это женщина; что лелея, вынашивает свой драгоценный груз, ожидая родов. У нее жадный, и даже несколько жестокий аппетит.
Последняя смена занимает позицию; все закутаны в ткани, чтобы защитить лица от сильного жара. Древесина топится спереди; дрова проходят через боковые топки; набирается больше связок дров; темп неумолимый и утомительный. В конце концов накопилось достаточно углей, чтобы огонь можно было остановить. Внезапно все замолкают. Печь оставляют остывать на несколько дней, пока керамика не приспособится к своему новому состоянию в лужах пепла.
Наконец печь достаточно остыла, чтобы можно было вынуть изделия. Работы жадно вытаскивают из печи; слишком жарко, чтобы прикасаться к ним без кожаных перчаток — работа проверяется на предмет удачных эффектов, на отсутствие трещин — на предмет доказательства того, что она пережила этот обряд посвящения. Наконец-то остывшие изделия могут быть показаны на выставке – их тайная жизнь при таких перепадах температур раскрывается только в росписи, которую пламя оставило на поверхности керамики, и в плавлении глазури.
Эстония – древняя страна с молодой историей свободы выбора и определения своей судьбы. Симпозиум по керамике, проходящий в Кохила, свидетельствует о новой открытости формам современного искусства и средствам самовыражения; они развились из древних, иногда чуждых ремесленных практик и могут быть освоены как часть этого глобального опыта современного искусства и керамики. Подобно древним беспорядочным валунам из совершенно другого геологического мира, отложенным на северном побережье Эстонии отступающими ледниками в последний ледниковый период, эта новая практика обжига анагамы, возможно, находящая родство с древними языческими верованиями, выделяется на фоне современного ремесленного и художественного ландшафта.
Дэвид Джонс — художник и писатель. Он является членом Международной академии керамики и Ассоциации ремесленных гончаров Великобритании. Он преподает на курсах бакалавриата и магистра искусств прикладного искусства в Университете Вулверхэмптона. Он является автором книг «Раку — исследования огня» и «Обжиг — философия современной керамической практики» (обе опубликованы издательством Crowood Press).
